История квартиры

История нашего дома

История гостиниц Санкт-Петербурга

История особняка напротив (ул. Восстания, 45)

История квартиры

Мини-отель, столь гостеприимно распахнувший свои двери, не всегда был гостиницей. Этот дом, как и весь город, хранит память о прошлом Санкт-Петербурга. И эта связь веков тем ценнее, чем ближе мы можем ее ощутить – не за музейным стеклом экспоната, а в стенах комнаты, ставшей для Вас домом пусть на несколько дней.

Квартира, некогда принадлежавшая инженеру-путейцу и его семье, после революции превратилась в коммунальную. Комнаты в ней покупались и продавались, однако одна женщина –Валентина Павловна - прожила в ней всю жизнь, от рождения. От нее мы и знаем некоторые детали истории квартиры.

Место, где теперь встречает Вас администратор, продолжалось до окна и было курительной – частью прихожей.

Далее, нынешняя кухня и комната №1 составляли одно целое – столовую, окнами выходящую на великолепный особняк на ул. Восстания, тогда еще Знаменскую. Здесь собиралась вся семья, встречали гостей, обедали. Приподнятое настроение, живость общения сейчас ощущается в цветах - нежно-розовом на кухне и фисташковом в комнате №1.

Угловая комната - №2 – была кабинетом главы семьи. Это довольно большая, светлая комната в 3 окна, украшенная великолепным камином. Однако именно она больше всего пострадала в годы войны. Бомба полностью разрушила дом на углу ул. Восстания и ул.Рылеева, а угол нашего дома «сел» - стена с камином треснула от пола до потолка. Камин пришлось разобрать, а стену «лечить». Однако мы постарались сохранить назначение кабинета – деловым гостям мини-отеля будет удобно поработать за большим письменным столом.

Комнаты № 3, 4, 5, выходящие тихий в Гродненский переулок, принадлежали дочерям инженера, т.е. это были «девичьи» комнаты. Рассказывают, у одной из дочерей был тайный роман с кавалером, проживавшим в доме напротив. Глядя друг на друга в окна, они посылали друг другу знаки внимания, потом стали переписываться. Чем закончилась эта история – вряд ли кто-нибудь знает.

Остальная часть квартиры, выходящая во двор, была хозяйственной – на месте комнаты №6 была кухня, рядом с ней – черный ход. Это типичное устройство дореволюционных квартир – мусор кухарки выносили по черной лестнице во двор, в выгребную яму. В соседней комнате (№7) располагалась прислуга. Времена переменились , и теперь эти комнаты любят за несвойственную городу тишину.

История нашего дома

Обширный участок по Знаменской улице(ныне – ул. Восстания)от Сапёрного переулка(дом №16)до Гродненского переулка(дом №7) принадлежал в 1800-х годах статскому советнику Михаилу Демидову, затем жене действительного статского советника Карпинского. По-видимому, на дочери последнего был женат тайный советник Иван Андреевич Мельников, и домом с 1820-х годов владели его сыновья, офицеры Константин Иванович и Дмитрий Иванович Мельниковы. На дочери И.А.Мельникова Елизавете Ивановне женился декабрист А.М.Булатов. Она умерла в 1824 году на 23-м году жизни при рождении второй дочери.
Александр Михайлович Булатов на совещании Северного тайного общества был избран одним из руководителей восстания. После поражения выступления он вечером 14 декабря явился в Зимний дворец, там его арестовали и отправили в Петропавловскую крепость, где, желая покончить с собой, разбил голову о каменную стену и умер в госпитале в январе 1826 года. И.Д.Якушкин пишет в своих воспоминаниях, что Булатову «было дозволено свидание с двумя малолетними дочерьми, страстно им любимыми.Дочери не узнали его и убежали от него с ужасом».Дочери Булатова, Пелагея и Анна(впоследствии монахиня Бородинского монастыря Досифея),после смерти отца воспитывались у бабушки по материнской линии(Мельниковой)в этом же доме.
В 1845 году владельцем стал архитектор Адольф Васильевич Голле (1811-1876). Он обучался в Геттингенском университете в Германии и был аттестован как архитектор в Академии художеств в1840 году. В 1845 году А.В.Голле построил трёхэтажный дом на углу Знаменской улицы и Сапёрного переулка.
В1849 году в доме архитектора Голле снимал квартиру один из членов кружка М.В.Петрашевского Константин Дебу. На другом конце этого участка архитектора Голле в 1840-хгодах находился одноэтажный дом. На своём подворье А.В.Голле построил четырёхэтажный флигель, выходящий на Гродненский переулок. В 1864 году Голле купил у вдовы полковника Колениуса соседний участок с одноэтажным домом по Сапёрному переулку и в 1875году перевёл его на имя жены Арры Корниловны, для чего совершил купчую крепость.В1880 году вдова архитектора А.В.голле продала весь участок по Сапёрному переулку,16- Знаменской,36-Гродненскому переулку,7 со всеми находящимися здесь постройками американскому гражданину Саймону Джеймсу Гордону.
По-видимому, Гордон обладал большой энергией и предприимчивостью. и владел русским языком -его прошение написано по-русски. Он сразу начал перестраивать дома на купленном участке. В 1880-1882 годах гражданские инженеры П.П.Наранович(1854-?) и В.А.Рейс (1855-1910) построили здесь пятиэтажный дом большой протяженности — от Сапёрного до Гродненского переулка. Существовавшие на участке жилые дома не сломали, а встроили в новое здание. Дом существует и сейчас.
А энергичный американец Гордон решил продать недавно построенный дом. В 1886-1887годах новым владельцем дома № 36 по Знаменской улице стал Д.А. Дурдин. В марте 1914 года он по дарственной передал дом сыну, инженеру-технологу Николаю Дмитриевичу Дурдину, которому здание принадлежало до 1918 года.
При обстреле города днём 17 июля 1943 года часть дома по Сапёрному переулку была разрушена.В мае 1944 года приступили к восстановлению здания. В наше время дом выглядит так же, как и более ста лет назад.
С домом №36 связана жизнь многих деятелей отечественной культуры. Известный живописец, участник Товарищества передвижных художественных выставок Константин Аполлонович Савицкий(1844-1905),автор знаменитой картины «Ремонтные работы на железной дороге»,жил в этом доме в квартире №46 в 1887-1889 годах. Тогда он преподавал в Училище технического рисования барона Штиглица, находившемся недалеко отсюда.
В квартире №63 проживал с женой и детьми знаменитый металлург профессор Дмитрий Константинович Чернов (1839-1921),основоположник металловедения и теории термической обработки стали.
Знаменитый художественный критик В.В.Стасов работал бессменно несколько десятилетий в Императорской Публичной библиотеке, но квартиры менял неоднократно. В 1890-1896 годах он жил на Знаменской ,36,в квартире №55.Стасов чувствовал приближение старости .«Меня сильно затрудняет лестница, на ней 94 ступени»,-писал он в 1893 году С.Н. Шубинскому. В 1894 году российская общественность торжественно отметила 70 -летие Владимира Васильевича. После чествования в Публичной библиотеке праздник продолжался в его квартире. Друзья юбиляра музыканты А.К. Глазунов ,А.К.Лядов, Ф.М.Блюменфельд исполнили музыкальное приветствие. Дамы спели на древнерусский лад «Величание»под аккомпанимент Лядова, растрогав до слёз виновника торжества.
Также довольно часто меняли квартиры Е.В.и Н.К.Крупские.В доме №36/7(со стороны Гродненского переулка)в квартире №73 Е.В.и Н.К.Крупские жили в 1895 году. В 1970 году на доме установлена мемореальная доска: «В этом доме в квартире Н.К. Крупской в ноябре 1895 года под руководством В.И. Ленина регулярно проходили собрания петербургских социал-демократов.8 декабря 1895 года здесь было утверждено содержание первого номера нелегальной газеты «Рабочее дело»,редактором которой был Ленин».
На Никольском кладбище Александро-Невской лавры заметное место занимает чёрный гранитный обелиск с крестом и портретом на эмали генерал-лейтенанта Николая Ефимовича Бранденбурга (1839-1903).Историк и коллекционер, он является фактически создателем Артиллерийского исторического музея(ныне -Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи).Он состоял в нескольких научных исторических и археологических обществах. В доме на Сапёрном переулке,16 проживал в 1890-х годах.
Несколько лет-с 1904-го по 1912год-в доме №36 жил потомственный дворянин Александр Александрович Сиверс(1866- 1954). Кроме несения служебных обязанностей, Сиверс с увлечением собирал старые монеты, медали(впоследствии он передал свою коллекцию Эрмитажу).Занимался он и генеалогией, написал и опубликовал несколько очерков о русских дворянских родах.После 1917 года Сиверс работал в петроградских архивах, в Библиотеке Академии наук, в издательствах, в Эрмитаже.
Хорошую репутацию в Петербурге имели частная гимназия и реальное училище Гуревича, находившиеся на углу Лиговской (дом№1) и Бассейной (дом № 43 ) улиц. Директор гимназии редактор-издатель педагогического журнала «Русская школа» Я.Г. Гуревич с семьёй в 1910-х годах проживал на Знаменской, 36, квартира №53.
С 1925 года и в 1930-х годах в этой же квартире( со стороны Сапёрного переулка ) проживал внук Я.Г. Гуревича и племянник Любови Яковлевны и Виссариона Яковлевича Гуревичей — Ираклий Луарсабович Андронников (1908 — 1990) учёный, литературовед, писатель. В1930- х годах, живя в этом доме и работая в Публичной библиотеке, Андронников стал известен всему городу не только своими блестящими лекциями в Ленинградской филармонии, но и как обладатель уникального дара пародировать голоса современников, как автор и исполнитель «устных рассказов».

К этому же дому относится адрес студента филологического факультета Петроградского университета Юрия Тынянова.В доме на Сапёрном,16 (квартира неизвестна), как показывают материалы личного дела студента Тынянова, он снимал комнату в 1916 году. Впоследствии Юрий Николаевич Тынянов ( 1894 — 1943) стал известным писателем, литературоведом, автором историко-литературных романов «Кюхля», «Пушкин» «Смерть Вазир — Мухтара» и др. Такова история нашего дома – одного из многих петербургских домов, сохранившихся до сегодняшнего дня и донесшего до нас истории жизней его прежних обитателей.

История петербургских гостиниц

«Ради приезжающих из иностранных государств иноземцев и всякого звания персон»

Гостиницы в Петербурге, называемые прежде «дома для приезжих» строились по особым царским указам с первых лет существования города. Это было вызвано необходимостью, поскольку количество гостей, особенно иностранцев, увеличивалось год от года. Так,указ от 4 декабря 1713года повелевал возводить дома для прибывающих на берега Невы, «тогда б им мочно куда приехать и чтоб в то время неведением никто не отговаривался».
А первая гостиница в Санкт-Петербурге появилась, вероятно, в 1711 году. То был трактир «Австерия» (он же - Трактирный дом, Главный императорский кабак, «Четыре фрегата»), находившийся неподалёку от первого местожительства царя, на «Санктпетербургской стороне на Троицкой пристани у Петровского моста».
Историк Петербурга А. И. Богданов, назвавший этот адрес, сообщает также, что «постоялые деревянные дома казённые» были построены в 1723 году «у Гагариной пристани» «для постою всяких приезжих людей». Аналогичные «домы» были построены по царскому указу от 10 июля в том же году и на другой стороне Невы, на Литейной. Ставили эти дома солдаты петербургского гарнизона; строения «архитектурою преизрядно украшены были...обиты тёсом и пилястрами», но спустя несколько лет обветшали и были разобраны.
Гостиницы Петербурга в XVIII веке назывались гербергами ( от немецкого «die Herberge»- «постоялый двор») или трактирами. По специальному указу Петра I в 1724 году в Петербурге было открыто пятнадцать гербергов, которые должны были «удовлетворить иноземных гостей, нуждавшихся по приезде в Россию прежде всего в пристанище, в постели и столе.»
С усилением Петербурга как столицы государства число гостей продолжало увеличиваться. С середины XVIII века специальные законоположения определяли порядок содержания заведений для приёма гостей. 13 апреля 1750 года Екатерина II постановила: «...ради приезжающих из иностранных государств иноземцев и всякого звания персон, и шкиперов, и матросов, также и для довольства Российского всякого звания людей, кроме подлых и солдатства, быть гербергам, и трактирам в Санкт-Петербурге 25 и в Крондштате 5, в которых содержать, кто пожелает, ковры с постелями, столы с кушаньями, кофе, чай, шоколад, бильярд, табак, виноградные вины и французскую водку.»
Указом от 5 декабря 1779 года Екатерина II ввела обложение первых гостиниц Санкт-Петербурга акцизными сборами, которые вносились в роспись государственных доходов; все герберги были поделены на четыре разряда, первый из них соответствовал типу гостиницы с рестораном. В 1783 году в Петербурге было 94 герберга, через год -106, а ещё через год — 129 гостиниц.
Требования к содержателям первоначально были весьма скромны: места для гостиниц не следовало отводить в глухих переулках, эти заведения должны быть приличны и отвечать условиям комфорта. Лишь с одним власти никак не могли справиться, несмотря на строжайший контроль - с разного рода злоупотреблениями, а именно: продажей крепких напитков в трактирах, ограблениями и даже убийствами постояльцев, с азартными играми.
Указом от 9 марта 1792 года повелевалось: «…покои… должны соблюдаться в порядке и чистоте... дабы трактир или герберг был в производстве у гражданина в желаемом порядке, служащий к пользе и продовольствию без злоупотребления, чтобы желающий иметь порядочный стол и покойный ночлег всем тем удовольствован был совершенно, а не так как некоторые из них ныне сделались вместилищем злоупотреблений, что в оные входят, по большей части, расточители или своего собственного или чужого, слуги господские, сидельцы, приказчики лавочные хозяйского имения».
Содержателями гостиниц были по преимуществу люди «воздержанные и с поведением», главным образом иностранные подданные, потому постоялые дворы, трактиры носили названия стран и городов, откуда происходили их владельцы: «Шведский трактир», «Лондон», «Париж», «Любек», «Сан-Франциско», «Неаполь», «Александрия», «Мадрид», «Палермо». Традиция давать гостиницам названия крупных городов сохранилась и в дальнейшем, но названия эти давались главным образом «для шику». Знатные особы и крупные купцы получали в лучших из гостиниц одну или несколько комнат «с удобностию, стол, наёмных слуг и экипаж».
По требованию Управы благочиния (полицейского общегородского учреждения, охранявшего порядок в городе, принуждавшего жителей к исполнению законов и постановлений) хозяин гостиницы обязан был требовать у своих гостей паспорта для передачи их квартальному надзирателю, который переписывал паспортные данные в особый журнал. До 1780 года (до введения нового учреждения губерний) число постоялых дворов и публичных трактиров в Петербурге было всё-таки недостаточно и по старинному русскому обычаю иногородние либо останавливались у родных и знакомых, либо снимали комнаты, которые рекомендовали им извозчики.
К началу XIX века в столице значительно возросло число разного рода «пристанищ для приезжих», а вместе с тем увеличилось и количество гостиниц, где постояльцам сдавались не номера, а «углы». Эти «угловые комнаты» снимали мастеровые, являвшиеся в столицу на заработки, лакеи, лишившиеся места, разносчики с Сенной площади, отставные солдаты. В целом гостиницы Петербурга являли собою весьма пёструю картину. Наряду с отелями «благородной наружности» мирно уживались и убогие трактиры, внешний вид которых, включая покосившуюся вывеску, действовал порой отрезвляюще на путника, ищущего ночлега. В обществе всё громче стали звучать голоса, призывавшие навести порядок в деле размещения приезжих и местных жителей, которым требовалось пристанище на время поездки в Санкт-Петербург. Газета «Биржа» писала: «...Петербург притягивает к себе постоянную массу посетителей, приезжающих в столицу либо по делам, или для удовольствия, чтобы прожить те сбережения, которые накапливаются в провинции. Эта масса людей вызвала необходимость сооружения в Петербурге новых гостиниц и отелей. Время создало у нас, сверх того, в Петербурге массу людей, принадлежащих к постоянному населению столицы, но которые не обзаводятся своим хозяйством, а предпочитают жить в гостиницах, находят там более удобства своему прихотливому вкусу».
В первые полтора десятилетия XIX века в Петербурге открывалось по несколько десятков гостиниц ежегодно, гостиниц разных, от комфортабельных до самых заурядных. Перечислю названия лишь некоторых из них: «Варваринская», «Шалон», «Москва», «Старая Рига», «Северная Пальмира», «Купеческая гостиница», «Венеция», «Центральная», «Лондон», «Большая Финляндская гостиница», «Волна» «Колумбия», «Метрополь». «Белград», Невская гостиница», «Биржа», «Николаевский Бор», и даже «Гигиена» (Дмитровский переулок, 5).
После 1917 года в Петрограде большинство «прежних» гостиниц, будучи покинутыми и хозяевами, и постояльцами, прекратили своё существование, зато появились заведения, в названиях которых зазвучали новые сюжеты, тоска по ушедшему времени и неопределённость будущего: «Строитель», «Яхта», «Перепутье». Некоторые доставшиеся большевикам в наследство гостиницы получали новые названия, например, «1-й Дом Советов» - поди, догадайся, что под этой вывеской скрылась некогда блиставшая «Астория». По прошествии нескольких десятилетий, к 1980-м годам, в Петербурге гостиниц было не больше, чем пальцев на руке.

В гостинице 100 лет назад

Швейцар был первым работником гостиницы, которого видел гость, а потому одеянием своим он должен был обратить на себя внимание, так как своеобразие его одежды призвано было подчеркнуть самобытность гостиницы.
Администратор гостиницы, в чёрном сюртуке поджидал гостя в вестибюле; он стоял с правой стороны от входа, как того требовали правила гостиничного этикета. Администратор распоряжался сдачей номеров. Осведомившись относительно того, какой номер желает получить гость (если номер не был ранее заказан, или, как мы сейчас говорим, забронирован), администратор подводил его к портье; этот человек, в обязанность которого, среди прочего, входила выдача ключей, был облачен в сюртук со светлыми пуговицами.
«Швейцарский мальчик» брал ключи у портье и провожал гостя до дверей гостиничного номера. Вот облачение этого «мальчика»: лакированные сапожки, тёмно — синие шаровары и косоворотка, шапочка «швейцарского типа» с павлиньими перьями.
Заботу о багаже гостя брал на себя «коридорный мужик» или, проще, «дядя», выделявшийся среди прочей прислуги ярко-красной рубахой и передником; по вечерам «дядя» собирал выставленные в коридор ботинки гостей и чистил их в своей дежурке ( там же он и ночевал).
Представим себе, что гость благополучно добрался до своего номера и решил тут же, не мешкая, позавтракать. Лежавший на письменном столе краткий справочник по гостинице подсказывает ему, что для вызова официанта требуется дернуть за ручку звонка один раз ( на два звонка отзывалась горничная, на три — коридорный). Завтрак, заказанный в номер, разнообразием не отличался и назывался попросту «европейским». Официант принимал заказ и удалялся. Вскоре являлся «буфетный мальчик» и вносил на деревянном подносе этот самый стандартный завтрак, и сегодня хорошо знакомый туристам в Париже, Лондоне и других европейских городах: чайник, два кусочка масла, варенье или джем, французская булочка («подкова») и два сухарика.
Гостиницы весьма дорожили своей репутацией и установившимся в ней порядком, и на службу брали только тех, кто имел рекомендательное письмо от сотрудника гостиницы. «Мальчиков» принимали в том случае, если у них в гостинице работали родственники, которые могли за них поручиться. Самая низшая должность - «швейцарский мальчик» (дети до двенадцати лет). При удачном стечении обстоятельств, не последнее место в ряду которых занимали исполнительность и расторопность, они по прошествии нескольких лет могли занять должность «буфетного мальчика», потом — официанта или же, после соответствующей подготовки - телефониста.
Официантов бесплатно кормили. Получаемые ими чаевые вносились в общую кассу. Выходные предоставлялись два раза в месяц, с часу дня. Полные выходные приходились на Рождество и Пасху, то есть два раза в год. Отпуск давался один раз в два года за свой счет.
Времена переменились, поменялись и требования к работникам гостиниц. Перемены в стране отразились на сфере гостеприимства и качестве сервиса.
Трудились гостиничные работники с оглядкой на «Правила внутреннего распорядка Треста гостиниц», принятые в 1930 году. Извлеку из этого десятистраничного документа несколько примечательных пунктов:
«...39. Воспрещается:
...в) вести разговоры личного характера в рабочее время,
г)...собираться группами,
...е) нарушать нормальный ход работы громким разговором, шутками». Какие там шутки, когда в дополнение к «правилам» существовал ещё и «Табель взысканий» на восьми страницах, разъяснявший работнику, чем чреваты вольности по отношению к дисциплине. Вот отрывки из этого документа, копии которого, через синюю копирку, украшали стены служебных помещений:
«42. За приписку в счетах, поданных проживающим в гостинице или посетителям ресторана, а также получение выше цен прейскуранта — увольнение.(...)
47. За допущение игры на биллиарде без взимания красно — крестного сбора...- выговор или увольнение».
Но несмотря на все эти строгости, качество обслуживания уверенно снижалось.
Возродить лучшие традиции петербургского гостеприимства – наша задача!

История особняка напротив

Самым красивым зданием на улице Восстания является дом №45- двухэтажный особняк, его можно принять за дворец XVIII века в стиле барокко.
Владельцем находившегося здесь одноэтажного дома в 1800-х годах был флигель-адьютант Иван Фёдорович Удом (1769-1821),участник Русско-турецкой войны 1787-1791 годов и компаний 1805-1807 годов. В 1832 году художник А.Арефьев составил генеральный план участка. Находился здесь одноэтажный дом в 14 окон по фасаду. Было проведено исправление деревянных строений. К 1850 г.здесь ещё сохранились старый одноэтажный на подвале деревянный дом и три деревянных флигеля.
В 1857- 1859 годах архитектор А.П.Гемилиан построил здесь особняк в модном тогда стиле «второго барокко» с колоннами и лепниной. Нарядному внешнему виду особняка соответствовала и внутренняя отделка.
Каменную ограду и надворные службы для особняка по Восстания, 45 построил в 1876 году архитектор Христиан Христианович Тацки. В 1880-х годах этот особняк купил потомственный почётный гражданин, купец 1-й гильдии Константин Александрович Варгунин (1840-1920-е) — глава Торгового дома « А. И. Варгунин» и директор Невской писчебумажной фабрики братьев Варгуниных.
Варгунины происходили из крестьян Ярославской губернии. Обосновались они в Петербурге в конце XVIII века, вели торговлю писчей бумагой. Александр Иванович Варгунин (1807- 1877) продолжал дело, начатое его отцом. В 1839 году он начал строить фабрику по производству писчей бумаги на правом берегу Невы, а в мае 1840 года фабрика уже заработала. Это было первое предприятие на правом берегу Невы, с него началось промышленное развитие этой местности. Продукция фабрики неоднократно отмечалась на международных выставках медалями, дипломами. В связи с 50-летием со дня создания фабрики сын основателя предприятия и продолжатель его дела Константин Александрович Варгунин, купец 1-й гильдии, награждается орденом СВ. Анны III степени и получает звание коммерции советника. В 1890-1910-х годах К. А. Варгунин имел много званий и занимал немало должностей. Из всех его должностей самая ответственная — пост вице -председателя, а затем председателя Совета Санкт — Петербургского Учётного и ссудного банка — одного из самых крупных и влиятельных банков России.
Особняк на Знаменской (ул. Восстания,45)использовался только владельцами, внаём не сдавался. В феврале 1907 года К. А. Варгунин подарил особняк дочери Ольге Константиновне, тогда уже жене знаменитого столичного адвоката, писателя и публициста Н. П. Карабчевского.
Николай Платонович Карабчевский ( 1851 — 1925 ) - один из лучших адвокатов столицы, блестящий судебный оратор, мастер живого слова, искусный полемист. Карабчевский как адвокат связан со многими громкими процессами.
В 1907 году в доме проживали:
квартира №1- кандидат права Н. П. Карабчевский; 7 комнат, конюшня и сарай;
квартира №2- коммерции советник К. А. Варгунин; 7 комнат, конюшня и сарай;
квартира №3- жена кандидата прав О. К. Карабчевская; 31 комната, службы,конюшня, сарай.
Квартиры №1 и 2 были на первом этаже, в квартире №3 на втором этаже имелись залы для концертов, спектаклей. Балы, благотворительные концерты, театрализованные представления в этом особняке собирали цвет столичной публики. Здесь выступали знаменитые артисты: Комиссаржевская, Давыдов, Варламов, Савина, Шаляпин, Собинов, Юрьев, Павлова, Кшесинская.
Хотя юридически особняк принадлежал О. К. Карабчевской, в памяти современников он остался как дом Карабчевского. Известная актриса Александринского театра Е. И. Тиме вспоминала: «В Петербурге был очень богатый дом знаменитого адвоката Карабчевского, который широко принимал артистов. Приглашение в этот дом подчеркивало степень популярности артиста. В особняке на Знаменской (ул. Восстания)раз в год друзья Карабчевского — артисты давали концерт в пользу одного из благотворительных учреждений. Посетители платили огромные деньги за билеты».
Революцию Карабчевский не принял, когда-то в разговоре с « бабушкой русской революции» Е. К. Брешко-Брешковской он сказал: « Не кровью и насильем возраждается мир». После октября 1917 года он выехал в Норвегию, потом в Данию, в Италию. В эмиграции им написаны литературные и судебные воспоминания. Скончался он в Риме, погребён на кладбище Тестаччо, где хоронят иностранцев-некатоликов (там покоятся многие деятели русской культуры, науки, политики). Вместе с семьёй Н. П. Карабчевского уехал из революционного Петрограда и К.А. Варгунин, тогда уже глубокий старик. Последние годы он прожил в Европе, бедствуя, как и все русские беженцы.
В советское время в особняке на улице Восстания,45 размещались медицинские учреждения — больница Октябрьской железной дороги, детский костно-туберкулёзный санаторий Октябрьской железной дороги, больница Дзержинского района, кожно-венерологическая больница. Имелись намерения использовать великолепное здание более целесообразно, но это не было осуществлено. В настоящее время здесь восстановлены художественный лепной потолок, мраморная лестница, чугунные перила, дубовые двери, в ближайшее время откроется отель премиум класса.